Священномученик Виктор (Усов Виктор Семенович)

День памяти 21 января (8 января ст.ст.)

Священномученик Виктор родился 19 марта 1876 года в селе Всехсвятско-Орловский Погост Великоустюжского уезда Вологодской губернии в семье диакона Симеона Васильевича Усова и жены его Агнии. У супругов было пятеро сыновей и одна дочь, и все сыновья стали священнослужителями.

В 1900 году Виктор окончил Вологодскую Духовную семинарию и был назначен учителем в Илезскую Воскресенскую церковноприходскую школу. В 1903 году он был учителем в Тотемской Спасо-Суморинской и в Угрюминской церковноприходских школах. Он женился на девице Марии, дочери священника Димитрия Рябинина, служившего в Георгиевской Заднесельской церкви. 8 сентября 1904 года епископ Вологодский и Тотемский Алексий (Соболев) рукоположил Виктора Семеновича во диакона к Благовещенской Томашской церкви Кадниковского уезда, а 4 марта 1907 года епископ Вологодский и Тотемский Никон (Рождественский) рукоположил его во священника к Успенской Подольской церкви того же уезда. В 1908 году отец Виктор был назначен законоучителем Успенской церковноприходской школы. В 1913 году отец Виктор был переведен в Богородице-Рождественскую церковь в селе Леваш, которое находилось в самом отдаленном и глухом углу Тотемского уезда Вологодской губернии. Каменный храм здесь был возведен в 1822 году, а колокольня – в 1872 м. Отец Виктор прослужил в этом селе до дня своего ареста.

Во время гонений на Русскую Православную Церковь от безбожных властей в 20-х и 30-х годах ХХ века отец Виктор ни в малой мере не сократил своей проповеднической и пастырской деятельности. В середине тридцатых годов власти решили храм закрыть, а священника арестовать. В начале мая 1935 года стали вызываться свидетели, которые должны были дать показания против священника. Некая женщина показала, что священник приходил к ней в дом для причащения и посоветовал ее дочери в этот день, в субботу, не ходить в школу. Увидев в переднем углу комнаты «уголок Ленина», он предложил перенести его в другой угол, а также снять со стены плакат «Попы – враги рабочих и крестьян!» и заменить его надписью: «Где совет – тут и свет, где любовь – тут и Бог».

13 мая 1935 года власти допросили священника, потребовав ответа на вопрос: признает ли он себя виновным в том, что, проживая в селе Леваш, среди населения проводил контрреволюционную работу, направленную против советской власти и проводимых ею мероприятий. Отец Виктор на это сказал:

– Не признаю. Никогда контрреволюционной деятельностью не занимался.

– Признаете ли вы себя виновным, – спросил далее следователь, – в том, что вы в марте этого года были приглашены к больной для причащения и, когда вы находились в ее квартире, то рекомендовали дочери больной, ученице школы, в субботу не ходить в школу, а также рекомендовали ей написать религиозные лозунги: «Где совет – тут и свет, где любовь – тут и Бог»?

– В марте я действительно ходил причащать больную и ее дочери, ученице школы, говорил, что если соблюдать чистоту в квартире, то во время болезни матери не нужно ходить в субботу в школу, а мыть полы. Этой же ученице я рекомендовал написать: «Где совет – тут и свет, где любовь – тут и Бог». Я рекомендовал это, потому что думал, что в этом лозунге ничего контрреволюционного нет.

– Признаете ли вы себя виновным в том, что вы, находясь в квартире ученика левашской школы Анастасия, говорили ему, чтобы он убрал организованные им в переднем углу около икон уголок Ленина и уголок учебы, рекомендуя их перенести в другой угол, а также рекомендовали ученику снять лозунг «Попы – враги рабочих и крестьян!»?

– Рекомендовал ли я Анастасию перенести уголок Ленина и уголок учебы в другой угол, а также снять лозунг «Попы – враги рабочих и крестьян!» – такого случая я не помню.

– Вы рекомендовали ученику левашской школы Николаю снять со стены лозунг «Учиться, учиться и учиться. В школе соблюдай тишину». Признаете ли вы себя виновным в том, что вы своей контрреволюционной деятельностью направляли детей против учебы?

– Ученику Николаю я никогда не давал совета снимать лозунг «Учиться, учиться и учиться». В этом виновным себя не признаю.

– Признаете ли вы себя виновным в том, что вы в апреле 1935 года, находясь в квартире ученика левашской школы Дмитрия, рекомендовали ему написать религиозный плакат: «Где совет – тут и свет, где любовь – тут и Бог»?

– Действительно, я рекомендовал ему написать этот религиозный плакат.

– Признаете ли вы себя виновным в том, что вы, находясь в квартире ученика левашской школы Ивана, сорвали со стены плакат «Попы – враги советов!» и этот плакат бросили в печку?

– У Ивана я никогда плаката «Попы – враги советов!» не срывал и виновным себя не признаю.

– Признаете ли вы себя виновным в том, что вы в Пасху 1935 года привлекали учеников левашской школы носить иконы по квартирам верующих? Сколько учеников было привлечено вами?

– Действительно, в Пасху 1935 года иконы по квартирам верующих носили ученики, два-три человека, фамилий их я не знаю. Я их не привлекал, а они сами изъявили желание.

14 мая 1935 года уполномоченный Тотемского отдела НКВД выписал постановление на принятие дела к производству, написав, что контрреволюционные действия священника выразились «в срывании революционных лозунгов, находящихся в квартирах граждан села Леваш Нижне-Печенского сельсовета, внушении школьникам не писать революционных лозунгов, а имеющиеся в квартирах убрать и заменить их антисоветскими с религиозной наклонностью»[1].

В тот же день отец Виктор был арестован и заключен в тюрьму в городе Тотьме. Все камеры в тюрьме тогда были переполнены узниками, негде было ни сесть, ни лечь, и пока одни лежали – другие стояли.

Следователь в присутствии учителя стал допрашивать учеников левашской школы. Они показали, что священник рекомендовал им убрать из переднего угла в избах «уголок Ленина», «уголок учебы» и «уголок здоровья», перенеся их в другой угол, и предложил сжечь плакат, где было написано: «Попы – враги рабочих и крестьян!», заменив его на другой: «Где совет – тут и свет, где любовь – тут и Бог».

2 июня следователь снова допросил священника.

– Признаете ли вы себя виновным в том, что вы среди единоличников села Леваш говорили о том, что в колхоз вступать не нужно?

– Я имел с некоторыми гражданами разговоры о том, что вступать в колхоз не нужно. Это я действительно говорил, особенно в 1931-1932 годах. В первые годы коллективизации я действительно думал, что в колхозах жизнь не будет хорошей, а поэтому я и говорил населению, что в колхоз вступать нужно обождать, нужно по-смотреть, что будет. Но в настоящее время увидел, что в колхозах жизнь стала поправляться, и я понял, что в своих определениях о жизни в колхозах ошибся, и за последние 1934-1935 годы против колхозов никому не говорил.

– Когда вы говорили населению о том, что в колхозе жизни хорошей не будет, в колхоз вступать нужно обождать, одновременно говорили ли вы населению о смене существующего советского строя?

– Я никому не говорил о том, что советская власть существовать не будет. До 1922 года, когда советская власть еще не окрепла, я лично был убежден, что советский строй существовать не должен, но своими мыслями об этом я ни с кем не делился. Но с 1922 года я увидел, что советская власть из года в год укрепляется и становится непобедимой.

– Кто из населения обращался к вам за советами относительно вступления в колхоз?

– Иногда действительно отдельные граждане, единоличники, спрашивали: «Как, батюшка, в колхозе или вне колхоза жить лучше?» Я всегда на такие вопросы до 1932 года рекомендовал не ходить в колхоз, а с 1932 года, когда ко мне обращались, я отвечал: «Сами видите». В последнее время я ни за колхоз, ни против него ничего не говорил.

Следователь потребовал от священника, чтобы тот назвал единомышленников, с которыми он беседовал о том, чтобы не вступать в колхоз, но отец Виктор отказался называть имена. Когда следователь предложил указать родственников, отец Виктор не стал называть своих братьев-священников и сестру, супруга же его к тому времени умерла, а детей у них не было.

9 июня 1935 года следствие было закончено. Священника обвинили в контрреволюционной пропаганде, выражавшейся в том, что он говорил ученикам школы при посещении их квартир, чтобы они сняли революционные лозунги, заменив их на религиозные, а также в том, что он вовлекал учеников школы в отправление религиозных обрядов, так как школьники у него во время крестных ходов носили иконы.

11 сентября 1935 года состоялось судебное заседание при участии Специальной Коллегии Северного краевого суда, в присутствии обвиняемого и свидетелей. Во время судебного заседания, отвечая на вопросы обвинения, отец Виктор сказал: «Я действи-тельно посещал квартиры школьников. И, увидев под висевшими иконами лозунг “Учиться, учиться и учиться”, я действительно сказал, что, кроме этого лозунга, нужно еще написать: “Где совет – тут и свет, где любовь – тут и Бог”... Во время развертывания коллективизации сельского хозяйства в 1931 году ко мне некоторые крестьяне обращались за советом, входить или нет в колхоз. Я действительно им говорил, что вступить в колхоз еще успеете, нужно повременить. Говорил я это потому, что в это время не верил в состоятельность колхозов. В остальной части все обвинения отрицаю»[2].

В тот же день священник был приговорен к пяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере. 8 октября 1935 года отца Виктора отправили этапом в Вологду. 27 октября он был доставлен в исправительно-трудовой лагерь, расположенный рядом с городом Сокол Вологодской области. Здесь по реке Сухоне через озеро Кубинское проходил водный путь до Беломорско-Балтийского комбината. До этого места сплавляли лес бревнами, а здесь заключенные лагеря, в котором находился и отец Виктор, вылавливали бревна из воды, связывали в плоты и далее сплавляли по озеру. От голода и непосильной работы священник не дожил до окончания срока. Священник Виктор Усов скончался 20 января 1937 года и был погребен в безвестной могиле.


«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века.
Составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Январь».
Тверь. 2005. С. 58-63

Библиография
А. Кузнецов. Тотемская церковная старина. Тотьма, 1999. С. 44.
Т.Г. Глазкова Священномученик иерей Виктор (Виктор Семенович Усов). Материалы к жизнеописанию. Рукопись. 2000. С. 1-5.
УФСБ России по Вологодской обл. Д. П-516.

Примечания
[1] УФСБ России по Вологодской обл. Д. П-516, л. 1.
[2] Там же. Л. 41 об-42.


Священники Геннадий и Виктор Усовы (сидят слева направо), диакон Александр Усов и
Александр Иванович Кузнецов (стоят). 1912 год

Использованы материалы сайта Регионального общественного фонда «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви» www.fond.ru


Цена простого слова. Памяти священномученика Виктора (Усова)

Игумен Дамаскин (Орловский)

21 января Русская Православная Церковь празднует память священномученика Виктора (Усова), пастыря Вологодской епархии, одного из многих и многих, послуживших Богу и народу Божию, и мученически скончавшегося.

Биография.

Священномученик Виктор родился в 1876 году в селе Всехсвятско-Орловский Погост Великоустюжского уезда Вологодской губернии в семье диакона Семена Васильевича Усова. В 1900 году окончил Вологодскую Духовную семинарию и был назначен учителем в церковно-приходскую школу. В 1904 году рукоположен во диакона к Благовещенской церкви в Кадниковском уезде, в 1907 году – во священника. В 1913 году отец Виктор был назначен служить в Богородице-Рождественскую церковь в селе Леваш в Тотемском уезде Вологодской губернии, где Господь судил ему быть не только пастырем, но и исповедником. В 1935 году отец Виктор был арестован и приговорен к пяти годам лагерей. Концлагерь находился на берегу реки Сухоны, и заключенные здесь занимались тем, что целодневно вылавливали из ледяной воды плывущие мимо них порознь бревна, вытаскивали их на берег, связывали в плоты, и далее лес сплавлялся по реке плотами. От голода и непосильной работы священник не дожил до окончания срока. Отец Виктор скончался 20 января 1937 года и был погребен в безвестной могиле.

Чем была существовавшая в течение столь длительного времени власть, имевшая спорное самоназвание "советской", при которой не было в жизни, строимой ею, советов? Весьма опасно бывает для человека, когда объявленная людьми модель государственной жизни разительно отличается от реальной действительности, приучая человека как к норме к систематическому раздвоению личности, что для России обратилось в рознь, которая достигла едва ли не каждой семьи, когда после 900 лет торжества христианства вдруг снова грозно зазвучали слова Христовы: Предаст же брат брата на смерть, и отец – сына; и восстанут дети на родителей и умертвят их (Мф 10:21). Когда-то Христос, воплотившись, и придя в этот жестокий, грешный, языческий мир, и отделив истину от лжи, тем самым провел это разделение и в каждой семье. Но тогда, в начале ХХ века, уже не Христос, а дьявольское зло по отступлении многих от Христа коснулось каждой семьи и, набирая себе поклонников, с помощью государства попыталось отвратить человека от Истины. И каково было переживать пастырю, всю жизнь подвизавшемуся на ниве служения народу, в каком-нибудь дальнем благам городским, но близком Богу селе, придя по приглашению больной прихожанки ее причастить, вдруг увидеть на стене броский плакат: "Попы – враги рабочих и крестьян", а в красном углу вместо икон – "уголок Ленина". Отец Виктор мягко посоветовал дочери больной не занимать по крайней мере красный угол такими плакатами, а хотя бы совместить их с другими, например: "Где совет – тут и свет, где любовь – тут и Бог", и прибраться в избе да посидеть около матери день, хотя бы для этого и пришлось пропустить занятия в школе. Над этой рознью в семьях в то время черными воронами кружились представители государственной власти, выдававшие себя за самое государство, и самый простой разговор и совет могли быть сочтены ими за антигосударственную деятельность.

О, великое простодушие пригласившей священника женщины, не понимавшей, что именно считает власть проявлением враждебных для себя начал! Все благожелательные советы священника о совете-свете, любви и Боге были ею сообщены следователю. Все это было поставлено священнику в вину.

"Признаете ли себя виновным, – спросил отца Виктора следователь НКВД, – что вы были приглашены к больной для причащения и когда вы находились в ее квартире, то рекомендовали дочери больной, ученице школы, в субботу не ходить в школу, а также рекомендовали ей написать религиозные лозунги: "Где совет – тут и свет, где любовь – тут и Бог"?".

Что же оставалось делать священнику, как не сказать: "Я действительно ходил причащать больную и ее дочери, ученице школы, говорил, что если соблюдать чистоту в квартире, то во время болезни матери нужно не ходить в субботу в школу, а мыть полы. Этой ученице я рекомендовал написать: "Где совет – тут и свет, где любовь – тут и Бог". Я рекомендовал это, не видя в лозунге ничего контрреволюционного".

Школьники, жившие в селе, где служил отец Виктор, любили храм, любили принимать участие в богослужениях и, с удовольствием участвуя в крестных ходах, несли иконы. Теперь детей принуждали давать показания против духовного отца. На допрос в НКВД были вызваны в качестве свидетелей школьный учитель, ученики девяти, одиннадцати и двенадцати лет и ученицы 4-го класса – так власть убивала души детей, принуждая их к лжесвидетельствам. Взрослые участники этого нравственного преступления, казалось, забыли слова Христовы: Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской (Мф 18:6).

На основании подобного рода показаний в судебном заседании 11 сентября 1935 года было признано, что отец Виктор "среди населения, а особенно среди школьников, проводил открытую контрреволюционную деятельность, выразившуюся в том, что, посещая квартиры школьников, рекомендовал убирать организованные ими "уголки Ленина", "учебы" и "здоровья", а также предлагал вывешивать лозунг: "Где совет – там и свет, где любовь – тут и Бог"". Суд приговорил священника к лишению свободы "с отработкой в лагерях НКВД сроком на 5 лет", взыскав с него судебные издержки в размере 20 рублей. Никогда еще народ в такой степени открыто не содержал за свой счет палачей, оплачивая им все этапы по своему собственному убийству.

Рассматривая старые фотографии, портреты людей минувших дней, волей-неволей задаешься вопросом об их дальнейшей судьбе. Но на этот вопрос не всегда возможно ответить, потому что мы часто даже не знаем, кто изображен на многих из них. Запечатленная в изображениях людей Россия, увы, не сохранила имена многих, но иногда, как будто из небытия, воскресают их имена и узнается их дальнейшая судьба. И когда видишь сотни тысяч этих судеб, история послереволюционной России в ХХ столетии представляется каким-то гигантским полем, на котором в течение двух десятилетий при отсутствии межгосударственных войн шла война и погибало множество безоружных людей.

На фотографии 1912 года, сделанной в старинном городе Тотьме, мы видим священнослужителей храмов Вологодской епархии. Слева сидит священник Геннадий Усов; он был арестован и содержался в исправительно-трудовых лагерях Беломорско-Балтийского комбината, где и скончался в 1936 году. Справа – священномученик Виктор Усов. Слева стоит диакон Александр Усов, скончавшийся в 1930-х годах, оставивший семерых детей, которых воспитывала его сестра с мужем, Александром Ивановичем Кузнецовым, изображенным на фото справа от него, кому он и препоручил заботы о своей семье. Только Александр Иванович и дожил до 1963 года, скончавшись своей смертью, а не от насилия людей или бедствий эпохи.

Полный текст жития священномученика Виктора (Усова) опубликован в книге "Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Январь". Тверь, 2005.

Использованы материалы сайта religare.ru

Примечание:
Достаточно почитать Вологодские епархиальные ведомости, чтобы найти некоторые неточности в приведенных выше текстах, например:
1. Священник Успенской Подольской церкви Кадниковского уезда Виктор Усов был награжден набедренником в 1911 году и скуфьею в 1917 году. Т.е. в с.Леваш он начал служить уже после 1917 года, а не в 1913 году.
2. Его брат диакон Троицкой Демьяновской церкви Тотемского уезда Александр Усов умер 03.03.1916, а не в 1930-х годах.
3. Священника Геннадия Усова вообще не существовало в Вологодской епархии, иначе он бы фигурировал как минимум в списках учеников ДУ и ВДС (такие списки публиковались ежегодно).

см. также раздел Усовы